Работая над книгой о жизни Николая II, перечитала мемуары академика Вельяминова – хирурга царской семьи, хорошо знавшего императора Александра III. Эту книгу доктор написал уже после революции, в 1919 году, а значит, мог высказаться откровенно. О Николае II академик отзывается достаточно жестко, без пиетета, называет его незрелым подростком (пусть даже и 27-летним), получившим неограниченную власть и не сумевшим с ней справиться.
А вот об отце Николая, Александре III, врач сохранил самые светлые воспоминания, хотя и признавал его недостатки. Приведу здесь несколько интересных фрагментов.
«Прежде всего я смею утверждать, – пишет Вельяминов, – что создавшееся у большинства представление о личности этого монарха очень далеко от истины.
Александра III привыкли представлять себе, как тип самодержца, деспота, грубого в своей силе, прежде всего очень строгого, сурового, грозного, даже жестокого, принципиального консерватора и ретрограда, очень склонного к реакции, поклонника власти только ради власти. Любят говорить, что все царствование Александра Третьего символизировано в памятнике Трубецкого — колосс, осадивший одним тугим потягиванием повода другого колосса, крупную лошадь, т. е. Россию, ее движение вперед… Но, так ли это…
Сколько я понимал Александра III, основными чертами его характера были: редкая принципиальность, — отсюда и властность ex principio, — честность в широчайшем смысле этого понятия и глубокая убежденность в обязанности монарха-самодержца свято исполнять свой долг, — все это при большой, чисто русской, но разумной доброте и почти детской душевной чистоте.
Он глубоко, до самозабвения, любил Россию, верил в ее большое будущее и считал своим святым долгом служить ей всеми своими силами. Он не обладал выдающимися умственными способностями, но бесспорно не был лишен большого природного «здравого смысла» и известной житейской мудрости. Он не был серьезно образован и, как известно, не был подготовлен к царствованию, но полагал, что, при помощи божией, честность и добросовестность в исполнении своего долга могут отчасти заменить недочеты в способностях и образовании.
По своему положению он знал отрицательные свойства человечества, мало доверял людям, но желал им верить, не искал в людях только худое, а старался увидеть в них и хорошее, и вообще был человек благожелательный, уважавший в людях прежде всего скромность, правдивость и любовь к труду.
Он презирал и ненавидел «позу», все кажущееся и все ненастоящее, шумливость, умственный фейерверк, всякий ложный и искусственный блеск, игру в популярность — вероятно поэтому он так сильно не любил своего соседа, императора Вильгельма, к которому относился не без чувства презрения, как к коронованному фокуснику. Он не допускал легкомысленного отношения к делу, и сам, обдумав известный вопрос, — что при его способностях и характере требовало времени, а иногда и больших усилий, — приходил к известному заключению и решению, и тогда бесповоротно приводил свое решение в исполнение.
Александр III оказался плохим педагогом, ибо не сумел воспитать своих сыновей, но, в Его оправдание, я должен заметить, что для этого было два смягчающих обстоятельства: во-первых, он не ожидал столь ранней смерти и, будучи по натуре cunсtator’ом (медлительным), он, видимо, думал, что успеет подготовить себе преемника, тем более, что наследник был всегда моложе своего возраста; во-вторых, он страдал тем недостатком, которым так часто страдают сильные люди, владеющие массами и не умеющие воспитывать своих собственных детей, запугивая их с одной стороны своей силой и напускной строгостью, и, с другой стороны, балуя их своей природной добротой, которой они принципиально не расточают в своем официальном положении и целиком изливают на свою семью и своих близких. Грозный и суровый Николай Павлович воспитал гуманного, мягкого Александра Второго, а принципиальный и сильный Александр Третий дал России бесхарактерного и безвольного Николая II».
Читайте также: «Суровый царь, нежный отец. Трогательные письма Александра III к сыну Николаю и дочери Ксении».