О чём мечтает бронзовый Джефферсон в Париже? Конечно, о любви!

Меньше всего я ожидала увидеть на набережной Сены отца-основателя Соединённых Штатов Америки, однако же вот он — стоит с задумчивым видом у моста Леопольда Седара Сенгора, вспоминает о своём парижском прошлом и держит в руке… нет, не Декларацию независимости, а план строительства своей усадьбы Монтичелло на юге Вирджинии.

Джефферсон провёл в Париже четыре года — с 1785 по 1789 годы занимал должность посла США во Франции. Его памятник смотрит на симпатичный дворец Почётного легиона, который до 1789 года принадлежал аристократическому роду Сальмов. Потом случилась Великая французская революция, князя Сальма казнили — фактически на глазах Джефферсона, который с огромным интересом наблюдал за ходом восстания, в том числе присутствовал при взятии Бастилии, — а дворец перешёл государству. Судьба этого особнячка, по сути, стала воплощением победы демократии над феодализмом, и будущему третьему президенту США очень хотелось воссоздать частичку свободолюбивой Франции на родной вирджинской земле.

Вернувшись в Америку, Джефферсон снёс свою старую усадьбу и к 1809 году построил модернизированную версию дворца Почётного легиона — в том же классическом стиле, с французскими окнами, колоннами и восьмиугольным куполом. Мистер президент был не только политиком, писателем и философом, но и хорошим архитектором!

Но ведь во Франции много зданий со столь же драматичной судьбой. Почему Джефферсон выбрал именно этот особняк? Почему захотел в нём встретить свою старость? Шерше ля фам, господа, ищите женщину! Не просто так наш герой называл эти четыре года в Париже самыми счастливыми в своей жизни. Здесь Джефферсон страстно влюбился в художницу Марию Косвей. Они целыми днями бродили по тенистым парижским улочкам, завтракали в маленьких кафе на набережной Сены, говорили об искусстве и восхищались идеальными очертаниями купола дворца Сальмов.

Однако счастье Марии и Томаса не было безоблачным. Оно даже не было законным. У Марии имелся официальный муж Ричард, на двадцать лет старше ее и настолько суровый, что не позволял своей молодой супруге рисовать, чтобы над их семьей не смеялись критики. Мария все равно рисовала, только тайком, но на автопортретах изображала себя со сложенными руками. Конечно, этот почитатель светских приличий не мог допустить, чтобы его жена свободно разгуливала по Парижу со своим американским кавалером; при этом сам Ричард неоднократно заводил романы на стороне. Муж увёз Марию в Лондон через шесть недель после её первой встречи с Томасом.

Джефферсон никак не мог её забыть, они писали друг другу письма, несколько раз Мария приезжала в Париж, но потом им пришлось расстаться навсегда. Томаса вызвали в Вашингтон — его ждал пост Государственного секретаря; а Мария отправилась в Ломбардию, чтобы основать там католическую школу для девочек. Перед тем, как покинуть Париж, Джефферсон написал своей возлюбленной: «Я уезжаю в Америку, а ты едешь в Италию. Один из нас идет неверным путем, потому что путь, который еще больше отдалит нас друг от друга, всегда будет неправильным».

Они продолжали переписку до конца жизни. Осколок сердца Джефферсона навсегда остался во Франции, на набережной Сены, под сенью знаменитых парижских платанов.