Ах, как противилась она этой свадьбе! Ровно неделю назад императрица похоронила любимого мужа, а сын Николай, будто и не случилось ничего, торопится венчаться с этой заносчивой немкой — принцессой Алисой Гессенской. Портниха старается успеть к скороспелой свадьбе, все спрашивает: какие рюши делать? какой вырез? какой длины шлейф? Но какая теперь разница! Платье белое, а душа охвачена черной скорбью. Все по Шекспиру: «От поминок холодное пошло на брачный стол»…
Страшный октябрь 1894 года
Марии Федоровне никогда не нравилась Аликс. Неулыбчивая, высокомерная, склонна к мистике и высокопарным рассуждениям.
Одевается блекло и скучно, не то что сама Мария Федоровна, первая модница не только Российской империи, но и всей Европы. Платьями государыни, пошитыми у парижского англичанина Чарльза Ворта, восхищаются все. Какие ткани, какое богатство отделки, сколько пикантных деталей!
Императрица танцует в них до утра, золотая вышивка мерцает в свете тысяч свечей бального зала…
Осенью 1894 года веселые танцы для Марии Федоровны закончились навсегда. В октябре стал угасать дорогой супруг, император Александр III. Семья готовилась к худшему. Наследнику престола нельзя было оставаться неженатым, и Мария Федоровна скрепя сердце согласилась вызвать из Германии принцессу Алису, в которую был влюблен Николай.
20 октября государь скончался, и Алиса начала подгонять жениха — ей не терпелось получить официальный статус. Уже 22 октября Николай записал в дневнике, что хорошо было бы устроить свадьбу «здесь спокойно, пока еще дорогой Папа под крышей дома; а все дяди против этого и говорят, что мне следует жениться в Питере после похорон. Это мне кажется совершенно неудобным!»
Терпения Алисы хватило только на три недели. 7 ноября состоялись похороны отца-императора в Петропавловской крепости, а на 14 ноября назначили свадьбу — как раз в день рождения Марии Федоровны, чтобы был законный повод ослабить траур.
Подготовка к венчанию
Для невесты в рекордные сроки сшили роскошное платье в московской мастерской Ольги Бульбенковой — из серебряной парчи, с меховой отделкой и умопомрачительной вышивкой. Длина шлейфа — 330 сантиметров.
А Мария Федоровна заказала платье для церемонии у петербургской портнихи Авдотьи Ивановой. Впервые в жизни конструирование церемониального наряда не вызывало у императрицы никакой радости, только слезы струились по щекам, капали на шероховатый, будто измятый лиф — по традиции, траурные платья шились только из крепа, необязательно черного. Мастерица Иванова постаралась, сделала шлейф длиннее, чем у Алисы, — 440 сантиметров. Но наряд вдовствующей императрицы все равно вышел некрасивым, исполненным печали.
Накануне свадьбы Николай почти одумался, 13 ноября записал в дневнике: «Виделся с милой Аликс за чаем, затем поехал к ней и простился с ней в 8 час. – больше нельзя видеться! до свадьбы? Мне все кажется, что дело идет о чужой свадьбе – странно при таких обстоятельствах думать о своей собственной женитьбе! Обедали и вечер провели спокойно – сидел с Мама». Молодой государь согласился надеть на свадьбу не парадную форму, а простой черный мундир, пусть и с золотыми эполетами.
Скорбный день рождения
Императрица едва пережила церемонию. В церкви Мария Федоровна все время плакала. «Для меня это был настоящий кошмар и такое страдание, — писала она сыну Георгию. — Эта церемония с помпой при такой массе народа! Когда думаешь, что это должно проходить публично, сердце обливается кровью и совершенно разбито. Это более чем грех. Я все не понимаю, как я смогла это перенести».
Чуткий и наблюдательный великий князь Константин Константинович после церемонии записал в дневнике: «Больно было глядеть на бедную Императрицу. В простом, крытом белым крепом вырезном платье, с жемчугами на шее, она казалась еще бледнее и тоньше обыкновенного, точно жертва, ведомая на закланье; ей невыразимо тяжело было явиться перед тысячами глаз в это трудное и неуютное для нее время».
Мария Федоровна никогда больше не надевала это белое платье. Спустя несколько месяцев, немного оправившись после трагедии, она заказала у Чарльза Ворта более изящное креповое платье, на этот раз черное.
До конца жизни императрица носила траур по мужу, лишь немного меняя модели платьев в соответствии с модой, но сохраняя неизменную верность черному цвету.
Эти платья теперь хранятся в коллекции Эрмитажа — как яркое воплощение драматичной истории Дома Романовых…
