Георгий любил морское дело больше всего на свете. В возрасте 18 лет он был произведен в мичманы и зачислен в экипаж фрегата «Генерал-Адмирал». Великий князь провел 63 дня в Балтийском море, а затем на 99 дней отправился в заграничное плавание. Маршрут — самый интересный: Испания, Португалия, Франция, милая Дания, с которой связано столько теплых детских воспоминаний. Удастся ли в этот раз увидеться с дедушкой — королем Кристианом?
«Играют волны — ветер свищет…»
В море великий князь работал наравне с остальными членами экипажа корабля «Генерал-Адмирал». В десятибалльный шторм, когда «вершины волн, срываемые ветром, обдавали фрегат с носа до кормы», крепил тяжелые, мокрые паруса; охотно брался за самую черную работу; бесстрашно взбирался по мачтам даже в качку. Командир не давал поблажек венценосному мичману.
В конце июля — начале августа в испанском порту Виго прошли одновременные учения экипажа «Генерал-Адмирала» и итальянской эскадры морского училища под командованием контр-адмирала Лабрано. Итальянцы были обескуражены, узнав, что на борту российского фрегата находится сын самого императора. Русского принца невозможно было отличить от других, не знатных воспитанников!
Первое заграничное плавание великого князя Георгия завершилось 28 августа в датском Гельсиноре, где он пересел на отцовскую «Полярную Звезду» и вместе со всей семьей отправился в Копенгаген.
В гостях у дедушки с бабушкой было, как всегда, весело и шумно. Собрались родственники со всех концов Европы — около трехсот человек, включая придворных и личных слуг. Королева угощала внуков датскими деликатесами.
Но в этот раз ни ржаная каша «оллеброд», ни бутерброды с креветками, ни малиновое желе не вызывали у Георгия никакого интереса. Великий князь казался бледным и вялым, непрестанно кашлял, у него то и дело поднималась температура. Родные обеспокоились, но не слишком — мальчик просто переутомился в суровом плавании. Наверное, простудился на учениях в Виго, там сильный ветер с Атлантики.
Однако время шло, а тревожные симптомы у великого князя только нарастали. Спустя несколько месяцев, 22 июля 1890 года, брат Николай записал в дневнике: «У Георгия лихорадка, он целый день сидел дома».
И все же придворные врачи сочли великого князя достаточно здоровым для продолжения флотской службы. Более того, отец-император Александр III поручил Георгию сопровождать старшего брата в увлекательном, но невероятно трудном путешествии на Восток. Программа предполагалась грандиозная — Египет, Индия, Цейлон, Индонезия, Сиам, Китай, Япония, Дальний Восток…
«Что ищет он в стране далекой?»
В поход снарядили новейший крейсер «Память Азова» — громадный фрегат водоизмещением более шести с половиной тысяч тонн только-только сошел со стапелей Балтийского завода. Среди 640 членов экипажа корабля был и великий князь Георгий, на этот раз в должности вахтенного офицера.
Цесаревич Николай должен был взойти на борт «Памяти Азова» только в итальянском Триесте, куда он добирался поездом. Георгий тем временем попал в серьезный шторм в Бискайском заливе, где его «жестоко отваляло» — «фрегат качало, как небольшую шлюпку, смыло всё носовое украшение, клеёнку с балкона и сорвало клюзовые крышки». После шторма в каюте великого князя надолго поселилась губительная сырость.
До Триеста все-таки добрались раньше Николая и, пока его ждали, решили устроить бал: «Офицеры пригласили с берега много знакомых дам и барышень, из живущих здесь итальянских семейств. С «Азова» были приглашены офицеры и между ними Великий Князь Георгий Александрович в чине мичмана. Танцевали на шканцах и потом в кают-компании под фрегатскую музыку. <…> Бал затянулся до поздней ночи, и при отъезде гостей на берег их на катерах провожали офицеры. Георгий Александрович также провожал барышень-итальянок (за одной из них он сильно ухаживал весь вечер), сидя на катере в одном сюртуке без пальто; так как ночь была холодная, то возможно, что этот вечер был первой причиной обострившейся впоследствии его болезни легких».
Цесаревич Николай прибыл в Триест 26 октября. «Рад был увидеть Георгия», — записал он в дневнике. В 14 часов 30 минут царская эскадра снялась с якорей и вышла в открытое море. Восточное путешествие братьев Романовых наконец началось.
Увы! Из всех чудес Азии Георгию достались одни крохи. Побывал он только в Египте, где видел джигитовку бедуинов и танцы альмей, карабкался на пирамиды, катался на ослах и верблюдах, гулял по пестрому базару… И кашлял, кашлял без конца. Весь ноябрь великий князь страдал от «изнурительной лихорадки».
13 декабря, в Бомбее, цесаревич был вынужден оставить больного Георгия на «Памяти Азова», а сам отправился охотиться на диких павлинов и далее — в длительную сухопутную поездку по Индии.
«Что кинул он в краю родном?»
Из всех развлечений Георгию осталась только переписка с родителями. Отец Александр III не жалел времени и сил, стараясь утешить сына в болезни.
- 28 декабря 1890 года: «Как мне и Мама грустно было узнать, что ты, милый Жоржи, был так долго болен этой несносной лихорадкой, которая раз привяжется, скоро не отстанет. Дай Бог, чтобы ты совсем и скоро поправился, и надеюсь, что это письмо застанет уже тебя совершенно бодрым и в силах. Мама ужасно беспокоилась, и я должен был ее успокаивать и доказывал, что трудно не поймать лихорадку во время долгого плавания, а в особенности в тропических странах».
- 5 января 1891 года: «Мой милый Жоржи, благодарю тебя от души за твое милое письмо из Бомбея и за ответы на мои вопросы. Ты не можешь себе представить, как мы с Мама беспокоимся и опечалены состоянием твоего здоровья, — ради Бога, берегись и не делай глупостей; не забывай, что тропический климат не наш север, где часто многое сходит с рук и многое можно себе позволить, чего в южном климате положительно нельзя. Как досадно, что благодаря твоему нездоровью пришлось тебе отказаться от интересного путешествия по Индии, а вместе с тем и на фрегате ты не можешь нести службу, и это все, я уверен, от неосторожности, а часто и из упрямства, что ты не хочешь одеваться теплее, когда это нужно, оставался в промокшем платье вместо того, чтобы сейчас же переменить мокрое и т.д. Пожалуйста, больше этого не делай и слушайся советов доктора Рамбаха и старших. Тоже не кури так много. Это положительно вредно в твои лета и действует пагубно на грудь и легкие».
В этот же Георгию пришло чудное письмо от Николая — тот уже добрался на поезде до «розового города» Джайпура, столицы Раджастана. Наверху листа Ники собственноручно изобразил экзотическую танцовщицу баядерку, чтобы повеселить брата.
- 5 января 1891 года: «Милый мой Георгий, дело вот в чем: дома у нас начинается серьезная тревога насчет твоего нездоровья, а главное от того, что ты не с нами. Я посылаю к тебе Рамбаха и очень прошу тебя послушаться его советов. Он намерен пригласить одного местного врача из Бомбея и вместе с ним и Храбростиным сделать точное исследование твоего нездоровья. Если они решат, что тебе можно съехать с фрегата, что, по-моему, давно нужно было сделать, то непременно в тот же день ты отправляйся с Рамбахом на присоединение с нами в Гвалиор, где мы пробудем три дня. Туда же приедет и фельдъегерь. Ты, наверное, слышал от Бахметева про всё, что видели и делали в Джейпоре в гостях у магараджи. Мы все в полном восторге от нашего путешествия, столько развлечений и охот, что просто прелесть! <…> Вчера мы были в гостях у английского гвардейского драгунского полка, видели храм с обезьянами, катались по реке Джумна, где водятся крокодилы и черепахи. Видели также факиров с измазанными сажей лицами. Итак, до свидания через 4 дня – ещё раз напоминаю, ради Мама, слушайся Рамбаха».
«А он, мятежный, просит бури…»
После осмотра врачи немедленно отправили Георгия обратно в Европу, а именно в Грецию, где его уже ждал специалист по легочным заболеваниям, командированный из России. Доктор Владимир Ясонович Алышевский осмотрел великого князя 11 февраля и констатировал у него «значительное поражение верхней доли правого легкого спереди и особенно сзади». Тогда же под микроскопом были найдены «коховские бациллы». Врач предписал Георгию климатическое лечение, и поэтому после месячного пребывания в Греции тот уже в марте прибыл в Алжир, а в мае – на Сицилию. Жаркий воздух не помог пациенту, и тогда Георгия отправили на Кавказ — навсегда.
Выстуженный деревянный дом в поселке Абастумани стал последним местом жительства великого князя — с 31 августа 1891 года и до его кончины 28 июня 1899 года в возрасте 28 лет.
Перед уходом из жизни Георгий успел завершить дорогой его сердцу проект — издание трудов американского военно-морского теоретика, контр-адмирала Альфреда Мэхэна «Влияние морской силы на Французскую революцию и Империю» на русском языке. Книга о закономерностях войны на море была напечатана огромным тиражом и распространена среди офицеров российского флота.