Великая княгиня Елизавета Федоровна своими руками устроила брак наследника русского престола со своей младшей сестрой Алисой Гессенской. А потом много лет давала Николаю II советы по управлению государством. Но стоило ли их слушать?
Милая Пелли
Принцесса Элла Гессенская родилась в 1864 году в Дармштадте. Самой близкой подругой для нее всегда была сестра Алиса, по-семейному — Аликс, несмотря на ощутимую разницу в возрасте — Аликс была младше на 8 лет.
В 1884 году Элла вышла замуж за великого князя Сергея Александровича — московского генерал-губернатора, брата Александра III, — и стала великой княгиней Елизаветой Федоровной.
Сестры очень скучали в разлуке, и в 1889 году Элла пригласила Аликс на шесть недель в Петербург. Здесь-то младшая принцесса Гессенская и познакомилась с цесаревичем Николаем, который был слегка влюблен в эффектную супругу своего дяди.
После встречи с Аликс Ники признался своему другу Сандро (великому князю Александру Михайловичу): «Она мне чрезвычайно понравилась; такая милая и простая, очень возмужала, если можно так выразиться; удивительно похожа на милую тетеньку, я то и дело путал обеих».
То же самое Ники сообщил и «тетеньке Элле» на обледеневшем балконе Зимнего дворца. Великая княгиня сразу загорелась идеей брачного союза своей сестры и цесаревича. В ту же секунду она объявила Ники, что сделает все, чтобы эта свадьба состоялась, несмотря ни на какие препятствия…
Несмотря даже на то, что эти двое, потанцевав немного в Петербурге, без особых сожалений распрощались друг с другом и вернулись к обычной жизни. Ники было двадцать, Аликс — шестнадцать, возраст мимолетных влюбленностей и быстрых разочарований. Как записал в дневнике сам Ники, «желание жениться продолжалось до завтрака, а потом прошло».
Да и у Аликс наследник российского престола не вызывал серьезного интереса, поскольку ради свадьбы с ним ей пришлось бы сменить веру, на что она никогда бы не согласилась. На этом можно было бы поставить точку… Если бы не Элла.
Тетенька знала, как зацепить наивную молодежь. Она превратила сватовство в захватывающую шпионскую игру. Придумала кодовые имена наследнику и принцессе — Пелли-1 и Пелли-2, — и стала их секретным связным. Ники то и дело получал от Эллы письма с подробным рассказом о страстных чувствах Аликс к нему; тем временем Аликс с изумлением узнавала все новые подробности о необычайно сильной любви цесаревича к ней.
Даже в Восточном путешествии не было наследнику покоя — послания от великой княгини регулярно приходили на корабль «Память Азова», на котором он рассчитывал спрятаться от настойчивой тетеньки: «Вкладываю в свое письмо этот маленький конверт и цветок, который Pelly положила в мой бювар, — писала Элла. — Когда будешь в Иерусалиме, помолись за нее, чтобы она нашла в себе силы решиться…»
После помолвки
Елизавете Федоровне все-таки удалось убедить Ники сделать Аликс предложение, а сестру уговорить перейти в православие. Помолвка наследника и принцессы состоялась в апреле 1894 года на родине сестер Гессенских — в Кобурге.
Элла тут же взялась за подготовку семейного гнездышка будущих молодоженов. Великая княгиня буквально засыпала наследника советами по обустройству дома. Когда Николай собрался навестить невесту в Англии, где та гостила у бабушки — королевы Виктории, Элла составила для него подробную инструкцию по подбору предметов интерьера.
Из письма Елизаветы Федоровны от 22 мая 1894 года: «В Англии ты наберешься необходимых идей, там есть большие склады, где демонстрируются готовые комнаты. Виктория должна знать все эти места, где найти хорошенький ситец, и еще фарфоровые умывальники и т. д. Есть и здесь интересные идеи в стиле ампир — пусть тебе пришлют из лавки французские книги с ампирной мебелью; английские интерьеры лучше подходят для гостиной, спальни и уютного будуара. Для вашей столовой отлично подойдет мебель «Жакоб», особенно к вашему изящному серебру. Все настоящие старинные столовые в Англии обставлены такой мебелью. Достань хорошенькую гравюру (думаю, ты сможешь ее найти у Бигрофа или Гельтона) под названием «Дарби и Джоан», рисунок Сэдлера, гравюра Бошира — такая простенькая, но прелестная. В Англии ты найдешь множество таких комнат. Постарайся посетить несколько хороших частных домов в Лондоне. Попроси тетю Луизу Лорн дать тебе совет, она настоящая художница (Аликс тебе расскажет о ней) и всегда рада помочь. Виндзор некрасив. Место мне нравится, но обстановка комнат не в моем вкусе. А вот в Камберленд Лодж, где живет тетя Элен, очень уютно».
Нашлось место в письме и ненавязчивой критике: «Никогда я не сердилась на тебя, только очень огорчалась, видя, как вы разбиваете друг другу сердца. Может быть, я только досадовала, что ты был не достаточно энергичен».
Николай еще не раз услышит от тетеньки подобные упреки.
После Ходынки
Катастрофа на Ходынском поле, во время которой погибли не менее 1389 человек еще 1300 человек получили тяжелые увечья, произошла по вине генерал-губернатора Москвы, великого князя Сергея Александровича — мужа Елизаветы Федоровны. Ранее на Ходынском поле проходили военные ученья, были вырыты рвы и траншеи. Эти ямы так и остались по всему полю, их ничем не прикрыли.
Великий князь Александр Михайлович писал: «Все мы единодушно требовали немедленной отставки великого князя Сергея Александровича, и прекращения коронационных торжеств. <…> Но вечером Император Николай II присутствовал на большом балу, данном французским посланником. Сияющая улыбка на лице великого князя Сергея заставляла иностранцев высказывать предположения, что Романовы лишились рассудка». «Все правильно, поменьше сентиментальности», — сказал дядя Сергей неопытному императору, встречая его в дверях роскошно украшенного бального зала.
Равнодушная реакция властей на трагедию запустила в стране волну политического террора. Николай в ответ все больше «закручивал гайки», следуя советам дяди Сергея и сестер Гессенских.
В письме от 3 апреля 1902 года тетенька Элла, обращаясь к государю «дорогое дитя», учит его уму-разуму: «Ники, дорогой мой, ради всего святого, будь теперь энергичнее, могут быть новые убийства — положи конец этому террору теперь же… О, неужели нельзя судить этих злодеев военно-полевым судом? Пусть вся Россия знает, что такие преступления караются смертью… Я могла бы прямо назвать тебе нового министра внутренних дел, ведь каждый день промедления наносит вред — почему бы не Плеве, он человек опытный и честный. И еще, дорогой — ты говорил, все это устроил Ванновский, но он до сих пор на своем посту! О, дай же ему отставку, не будь так мягок. Все считают, что с твоей стороны — это колебание и слабость, о тебе больше не говорят, как о человеке добром, от этого моему сердцу так больно и горько… Я хочу, чтобы вся твердость исходила сейчас целиком и полностью от тебя, и никакой жалости к тем, кто сам никого не щадит!.. Все знают, что твоя любовь и благородство подверглись жестокому испытанию, но раз ты не можешь управлять на благо страны мягкостью, то отныне должен быть тверд».
Стоило ли Николаю слушаться советов Елизаветы Федоровны? Вряд ли. Народ так и не принял жену императора — отношение к Александре Федоровне ухудшалось с каждым годом. А жесткая политика государя по подавлению восстаний в конечном итоге привела к революции, в огне которой сгорели и сам Николай, и его семья, и сама тетенька Элла…