«Горячая линия» с императором. Каждый мог сообщить Павлу I о своей проблеме

Павел получил корону в 1796 году — и сразу растормошил ленивых чиновников екатерининской эпохи. Наследнику хотелось решать проблемы реальных людей, помогать конкретным просителям; глобальные государственные вопросы, которыми он занимался все остальное время, не имели ничего общего с настоящей жизнью.

Рассказывает историк Алексей Михайлович Песков: «Спустя несколько дней после вступления Павла на престол во дворце было устроено обширное окно, в которое всякий имел право опустить свое прошение на имя императора. Оно помещалось в нижнем этаже дворца, под одним из коридоров, и Павел сам хранил у себя ключ от комнаты, в которой находилось это окно. Каждое утро, в седьмом часу, император отправлялся туда, собирал прошения.

Зимний дворец XVIII-XIX вв.

О чем писали? Обо всем: о скорейшем решении тяжбы, о нанесенных побо­ях, о дозволении выйти в отставку, о дозволении вступить в службу, об обиде от полкового командира, о покраже скота со двора, о разрешении выйти замуж, о разрешении жениться, о дозволе­нии открыть торговую лавку, об унятии дерзновенных разговоров соседей, о пожарах, грабежах, притеснениях, убийствах…

Кто писал? Кому не лень и не страшно: губернский секретарь Грабский, мичман Фенш, седельный мастер Шмиден, девица Поддятская, прапорщик Штемпель, вдова капитана Вельерскейль, птичий подмастерье Добринский, полковник Дрексель, аудитор Акуловский, подпоручик Сыробоярский, надворный советник Анерт, корнет Кобылянский, мещанин Сидяков, рядовой Замахаев, маркиз Пак-де-Баден, коллежский регистра­тор Гыро, генерал-лейтенант Дотишамп, грек Кундум, поручик Параной — и не было им счета.

Каждое утро в седьмом часу император собирал про­шения, собственноручно их помечал и затем прочитывал их или заставлял одного из своих статс-секретарей прочитывать себе вслух. Резолюции или ответы на эти прошения всегда были написаны им лично или скреплены его подписью и затем публи­ковались в газетах для объявления просителю. Все это делалось быстро и без замедления. Этим путем обнаружились мно­гие вопиющие несправедливости, и в таковых случаях Павел был непреклонен. Никакие личные или сословные соображения не могли спасти виновного от наказания.

Народ был счастлив. Вельможи знали, что всякому возможно было писать прямо государю и что государь читал каждое письмо. Страх внушал им человеколюбие».

Увы! Волшебный ящик провисел недолго. Его пришлось снять, потому что хулиганы стали бросать в окошко пасквили и карикатуры на государя. Уж не сами ли вельможи их рисовали?