Императрица решилась на опасную процедуру не ради пиара. Екатерина действительно боялась заразиться. Болезнь подходила всё ближе – в XVIII веке чёрная оспа бушевала на всех континентах. В 1768 году вирус пробрался в Зимний дворец. Заболела фрейлина императрицы – молодая графиня Анна Шереметева. И государыня рискнула – согласилась участвовать в медицинском эксперименте. Английский врач-новатор Томас Димсдейл сделал императрице оспенную прививку по методу вариоляции.
Масштаб бедствия
Екатерина никогда не была мнительной. 39-летняя императрица отличалась поразительным хладнокровием и стальными нервами. Однако именно ясный разум подсказывал государыне, что чёрной оспы ей не избежать. А ведь шансы на выживание у оспенных больных были не так уж велики – всего 60-70 процентов.
Как пишет немецкий историк, профессор Иммерман: «Оспа не щадила никого, ни знати, ни черни; она распространяла свою губительную силу так же часто в хижинах бедных, как и в жилищах богатых, она проникала во дворцы государей и не раз угрожала европейским династиям». Екатерина регулярно получала известия о кончине коронованных особ, которых она знала лично. Оспа буквально опустошила семейство Габсбургов, поработала в домах Моцарта и Гайдна. Ежегодно вирус уносил жизни полутора миллионов европейцев. У немцев даже сложилась поговорка: «Немногие избегнут оспы и любви». Если полиция разыскивала человека, в качестве особой приметы указывала: «Знаков оспы не имеет». Кстати, именно широкое распространение этой болезни стало главной причиной злоупотребления косметикой – белила и румяна «заштукатуривали» шрамы на лице.
Муж Екатерины, император Пётр III, тяжело переболел за год до свадьбы, и это произвело сильное впечатление на будущую государыню: «Лицом был неузнаваем: все черты его лица огрубели, лицо всё было распухшее, и несомненно было видно, что он останется с очень заметными следами оспы. Так как ему остригли волосы, на нём был огромный парик, который ещё больше его уродовал. Он подошел ко мне и спросил, с трудом ли я его узнала. Я пробормотала ему своё приветствие по случаю выздоровления, но в самом деле он стал ужасен».
Позже Екатерина писала своему другу, прусскому королю Фридриху II: «Меня приучили с детства питать ужас к оспе, мне стоило больших трудов уменьшить эту боязнь в более зрелом возрасте; в малейшем нездоровье, постигшем меня, я уже видела вышеназванную болезнь. В течение весны и прошедшего лета, когда эта болезнь производила большие опустошения, я скрывалась из дома в дом и удалилась из города на целые пять месяцев, не желая подвергать опасности ни сына, ни себя. Я была так поражена положением, исполненным такой трусости, что считала слабостью не суметь выйти из него».
Английский доктор
Томас Димсдейл был еще более хладнокровным и решительным человеком, чем Екатерина. Он родился в графстве Эссекс в семье медиков, работал военным хирургом, затем занялся частной практикой в Гертфорде. В 1760-х Димсдейл сделал себе имя на новом методе борьбы с оспой – вариоляции.
Этот суровый вариант прививки пришел в Европу с Востока. На руке здорового человека делали надрез, в который втирали жидкость из оспин больного. Пациент заражался, но в лёгкой форме. Спустя несколько недель вырабатывался иммунитет к вирусу. Процедура была достаточно опасной и заканчивалась печально для каждого пятидесятого. Тем не менее, Димсдейл, потренировавшись на преступниках и воспитанниках детских домов, сумел доказать, что вариоляция – неплохой способ избежать тяжелого течения болезни. Эксперимент английского доктора вызвал большой интерес в Европе и взволновал российскую императрицу.
Летом 1768 года Димсдейл получил письмо от российского посла Мусина-Пушкина, который извещал, что «императрица желала вызвать искусного врача в С. Петербург, с целью ввести там оспопрививание». Англичанин отказался. Посол настаивал, предлагал любые гонорары. Однако, как писал Димсдейл, «корыстные побуждения имели всегда в моих глазах мало веса». В конце концов доктор согласился отправиться в командировку из любви к науке. Ему предстояла самая ответственная операция в жизни.
Вирус в голубой крови
В Петербурге Димсдейла приняли по-царски: «Мы сидели за длинным столом. Императрица одна занимала почетное место, около 12 дворян сидели за те же столом. Обед состоял из разных превосходных кушаний, приготовленных на французский манер, и с таким после того десертом из лучших фруктов и варений, что я и не ожидал найти их в этой стране… Беседа шла так свободно и весело, как можно было ожидать от лиц, равных между собою, а не от подданных, удостоенных чести быть в обществе их государыни».
Сразу после обеда императрица перешла к делу. Она просила как можно скорее сделать ей прививку, поскольку наслышана, что пациенты Димсдейла «хворают со всеми возможными удовольствиями и ни один из них не лежит в постели». Врач предупредил о рискованности вариоляции, но Екатерина была непреклонна. На всякий случай для доктора запрягли почтовую карету – чтобы в случае кончины императрицы бежал из страны от самосуда. И вечером 12 октября Димсдейл сделал надрез на царской руке.
Вирусный материал взяли от заболевшего кадета Саши Маркова. Шестилетнего мальчика, закутанного одеялом, привезли в Зимний дворец, потайным ходом провели в покои Екатерины и заразили императрицу оспой. Врач не приметил на лице Екатерины «ни малейших знаков смущения». Кстати, мальчик Саша вскоре выздоровел и поступил в Пажеский корпус.
Димсдейл вёл подробный амбулаторный дневник, в который записывал все изменения в самочувствии венценосной пациентки. Вот самые тревожные моменты из медицинской карты Екатерины Романовой:
- 14 октября. Чувствовала дурноту в голове и в покоях казалось ей, что очень жарко, однако ж, выпивши стакан холодной воды, прошла и дурнота головная и чувствуемый жар.
- 17 октября. Ввечеру в голове почувствовала беспокойство, руки и плечи немели и сон клонил. Ранки созревали гораздо приметно, и чрез увеличивательное стекло можно было ясно видеть и различать маленькие пупырышки.
- 19 октября. Боль в голове и в спине продолжалась с лихорадкою. Руки рделись гораздо больше, и ввечеру многие пупырышки, слившиеся вместе, показались кругом около ранок. Чувствовала великую тягость.
- 20 октября. Испарина была великая.
- 24 октября. Жаловалася очень, что горло внутри болит, и железы челюстные и снаружи окрепли и опухли. Горло полоскала морсом смородинным, в теплой воде распущенным, что тот же час принесло облегчение. Оспины со дня на день созревали с желаемым успехом, и сие продолжалось все равным образом.
- 28 октября. Уже вся болезнь прошла. Ее величество изволила всякий день ездить в карете прогуливаться на чистый воздух и 1 числа ноября возвратиться в Санкт-Петербург в совершенном здравии к великой радости всего города. Ввечеру ко приехавшим во дворец господам изволила выходить и принять от дворянства поздравление.
Прививочная кампания Екатерины
Императрица, обрадованная выздоровлением, тут же повелела привить от оспы своего сына Павла, а затем и весь народ. Своему другу Фридриху Екатерина сообщала: «На этот раз моя смелость имела успешный исход… Ибо, сказать правду, я нашла, что гора родила мышь, и что это была такая болезнь, о которой не стоило и говорить».
Санкт–Петербургские ведомости в номере от 11 ноября писали: «Сколь полезно прививание оспы роду человеческому, показывают опыты в Англии, и сколь вредна природная оспа, видим мы почти ежедневные примеры в России. Наша всемилостивейшая Государыня соображая сия, предприняла привить себе оспу как для собственной безопасности, так и для подания примера через Самою Себя не только всей России, но и всему роду человеческому, будучи удостоверена, что один такой пример сильнее всех других образов по введению у нас столь нужного дела».
Однако всенародная вариоляция в России провалилась. В журнале 1896 года врачи анализировали причины неудачи: «Благодаря тому, что дело попало сразу в руки грубых неучей-оспенников, благодаря тому, что полицией пускались в ход насильственные приёмы для привлечения населения к прививкам, а население, при общей неразвитости, не понимало и не могло понять пользу прививок — благодаря всему этому, закон о прививках успеха не имел».
Лишь через тридцать лет другой английский врач, Эдвард Дженнер, изобрел гораздо более безопасный и эффективный метод прививания – вакцинацию коровьей оспой при помощи тонкой иглы. Именно этот метод спас Европу от вируса, которого так боялась Екатерина.
Тем не менее, в истории императрица осталась бесстрашной испытательницей новых медицинских технологий. А письмо Екатерины о необходимости прививок на днях ушло с молотка за 951 тысячу фунтов. Сделка состоялась в Лондоне – на родине Томаса Димсдейла и Эдварда Дженнера.
Поддержите проект и получите эксклюзивный исторический контент: - каждую пятницу - необычный факт из истории России с иллюстрацией; - раз в месяц бонус - интересный аудиорассказ из серии «Царские слуги». Подпишитесь в группе Уютной империи ВКонтакте ⇢ Стоимость подписки - 50 рублей в месяц. Отменить можно в любой момент. Добро пожаловать в Царскую ложу Уютной империи 💚