Это поистине новогодняя история об удивительном человеке, который для многих стал добрым волшебником. Фёдор Ртищев нес людям свет – преодолевая собственные слабости, не обращая внимания на злобу завистников. Нашего благородного героя всю жизнь преследовали несчастья, но так и не сумели ожесточить его. Наоборот, личные трагедии сделали Фёдора Михайловича чутким к страданиям окружающих. Он был великим благотворителем и неутомимым просветителем. Щедрый, прямолинейный, умный – благодаря Ртищеву семнадцатый век стал чуть менее суровым.
Забытые имена
Имя нашего героя нечасто упоминается в исторической литературе. Ртищеву не хватает тёмных сторон и некрасивых поступков, чтобы по-настоящему заинтересовать исследователей! Историков всегда привлекают одиозные, неоднозначные личности, а к Фёдору Михайловичу почти невозможно придраться. Есть, правда, один спорный момент в его биографии – к этому мы еще вернемся… Но в целом Ртищев был по-настоящему порядочным человеком, идеалистом. Вот и получается: у нас полно информации о жизни вспыльчивого царя Алексея Михайловича, а с его ближайшим другом, повлиявшем на многие решения государя, мы едва знакомы.
К счастью, в 1906 году изучением судьбы нашего героя занялся профессор Варшавского университета Иван Павлович Козловский. Он и сам сейчас малоизвестен, однако в начале XX века его имя служило знаком качества: этот историк виртуозно работал с архивами и умел находить интереснейшие факты, позволявшие составить объективные, живые портреты исторических деятелей. Увы! В советское время профессор Козловский был признан политически неблагонадежным, сослан в Тамбовскую область, и его имя постепенно забылось – вместе с именем Ртищева. К счастью, монография Козловского о семнадцатом веке сохранилась в Гарвардской библиотеке, и сегодня мы можем полистать этот старинный труд в электронном виде.
Затишье перед бурей
На первый взгляд, Фёдору Михайловичу крупно повезло. Он родился в 1626 году в знатной состоятельной семье, его отец, тульский дворянин, был на хорошем счету у царя Алексея: служил у него сначала постельничим, а потом и окольничим, что по тем временам приравнивалось к статусу министра. Так, например, во время венчания Алексея на престол Михаил Ртищев держал мису с золотыми, которыми осыпали царя. Михаил сопровождал государя во время военных походов, поездок на богомолья и охоты, получал из царских рук частые и дорогие подарки.
Дети Михаила росли в богатых усадьбах – московской и тульской. В доме частенько звучала иностранная речь: Ртищев и его ближайшие родственники были людьми чрезвычайно образованными, знали греческий, латинский и польский языки. Брат матери Фёдора, ученый монах Симеон Потёмкин, прославился своими диспутами «с латинами и униятами» и никогда не расставался с книгами. При этом семья ревностно соблюдала русские церковные обычаи.
Как сообщает профессор Козловский, Михаил Ртищев «дома молился по несколько раз на день, причем вся семья принимала участие в молитве; бывали часто случаи, что отдельные лица считали долгом вставать в полночь и молиться со слезами. Детей учили рукоделиям, относились к ним очень строго, требовали от них неуклонного исполнения обрядов».
Семь несчастий Фёдора Ртищева
Идиллия рассыпалась в одночасье – когда вдруг скончалась молодая мать Фёдора. Потеря самого близкого человека произвела огромное впечатление на мальчика. Он стал искать утешение в Библии, «зачитывался до слез священным писанием». Часами молча стоял в церкви, размышлял. Отдавал нищим свою одежду и карманные деньги, выносил им еду из дома, приглашал переночевать в тепле. Вероятно, именно в те тяжелые годы у Фёдора появилась хроническая болезнь – по сообщению историков, он «страдал ногами», порой сильная боль не давала ему ездить верхом.
Потом каждое десятилетие на Ртищева обрушивалась очередная трагедия. Скончался Илья, младший сын Фёдора; возможно, он стал жертвой эпидемии чумы, бушевавшей в Москве в 1650-х. Чуть позже, в 1663-м, неожиданно ушел из жизни обожаемый младший брат Фёдора; ему было всего 35 лет. В конце 1670-х отец нашего героя, Михаил Ртищев – баловень судьбы, любимец царя – «заскорбел великою тяжкою болезнью» и удалился в монастырь, удивив своим решением всех окружающих. Настоящим ударом для Фёдора стала внезапная кончина его воспитанника и ученика – шестнадцатилетнего царевича Алексея, в котором он души не чаял. Ртищев очень гордился успехами царевича, предрекал ему блестящее будущее на русском троне… Но судьба снова зачеркнула все надежды. Фёдор был безутешен.
Кажется, и женился Ртищев не слишком удачно. Его супругу, вологодскую дворянку Ксению Матвеевну Зубову нельзя назвать интересным человеком; навряд ли она понимала своего разностороннего мужа. Ксения никак себя не проявила, только изредка исполняла обязанности «приезжей боярыни» у царицы Марии Ильиничны. Как пишет профессор Козловский, «вообще Ртищевы не пошли далеко; только та личность, которая служит предметом нашего изучения, составила себе имя в истории; после же смерти Фёдора Михайловича Ртищевы сделались теми, чем были раньше, то есть заурядными помещиками».
Главной поддержкой и опорой Фёдора стала другая женщина – его сестра Анна, которую он любил и почитал, как мать. Она всего один год была замужем за неким Вельяминовым, потом овдовела и поселилась в доме у брата. Анна была правой рукой царицы Марии Ильиничны, заведовала ее денежными расходами, всевозможными хозяйскими делами и заботливо «разрезала кушанья» для государыни во время обеда. Анна много читала и была активным членом «Кружка ревнителей благочестия» – элитного дискуссионного клуба, основанного ее братом.
Клуб для дерзких
Парадоксально, но этот Кружок ревнителей благочестия ужасно раздражал многих священников в Москве и за ее пределами. Дело в том, что на собраниях клуба обсуждались вещи совершенно немыслимые, «новая ересь»: например, как исправить текст славянского издания Библии, содержащий множество неточностей и ошибок, в соответствии с греческими оригиналами. Или как ликвидировать так называемое «многогласие» на церковных службах.
Объясняет профессор Козловский: «С «многогласием» в богослужении, этим поразительным плодом невежества, передовым духовным лицам пришлось бороться около столетия. Церковные службы в том объеме, в каком их положено совершать по уставу, казались длинными и утомительными; а между тем опускать что-либо считали тяжким грехом. И вот богослужение для ускорения стали отправлять «многими голосами»: один читал, другой в то же время пел, третий говорил эктении, четвертый возгласы и пр. Из всего этого выходила такая путаница, что почти ничего нельзя было понять».
«Ревнители благочестия» собирались в новом Андреевском монастыре, построенным самим Фёдором Михайловичем. Этот монастырь с дня основания стал прогрессивным образовательным центром. Ртищев пригласил в Москву 30 иноков из Киево-Печерской лавры, которые сразу взялись за научную деятельность: профессионально переводили церковную литературу с греческого на славянский и давали бесплатные частные уроки всем желающим. Содержание монахов оплачивалось из казны. Как сообщают историки, «просветительная деятельность приезжих киевлян произвела не на всех москвичей одинаковое впечатление. Одни отнеслись к ученым гостям с радушием и даже, подчиняясь их влиянию, сами не прочь были съездить поучиться в Киев («русский Париж», как его называл архиепископ черниговский Лазарь Баранович); другие заподозрили в этих новых веяниях нечто зловредное».
Однако, поскольку в число «заговорщиков» против церковного невежества входил сам царь, Андреевское братство оставалось неприкосновенным. Напрасно недоброжелатели кричали, что «кто по латыни научится, тот с правого пути совратился». Алексей Михайлович полностью разделял взгляды своего друга Фёдора и с удовольствием проводил время в новом монастыре, слушая пение киевского хора. Через несколько лет с «многогласием» в московских церквях было покончено; следом отменили двуперстие, лишние земные поклоны и другие ошибочные обычаи.
Многие священники оказались не готовы к переменам; в церкви начался Раскол. У истоков реформы стоял Фёдор; но он же потом не раз защищал старообрядцев перед царем; укрывал «отступников» у себя дома, много беседовал с ними, стараясь убедить их в необходимости нововведений. Ему верили, видя его искренность: Фёдор всегда был очень религиозен, но при этом сохранял ясность ума и широту взглядов, не был ханжой, не боялся задавать неудобные вопросы. Ртищев умел игнорировать стереотипы, мыслить критически, оставаясь при этом верующим человеком. Религия была для него стройной наукой, чем-то большим, чем просто способом «замолить грехи».
Так же и с благотворительностью – Фёдор Михайлович первым попытался поставить ее на научную основу. Малоэффективное «нищелюбие» семнадцатого века он превратил в настоящую систему социальной поддержки.
Помощь ближнему своими руками
Именно Ртищев устроил в Москве первый приют для бездомных. Он купил просторный дом специально для этой цели, обустроил в нем две палаты с кроватями, баню и столовую; в приюте одновременно могли находиться тридцать человек. Слуги Фёдора Михайловича ходили по улицам, отыскивали больных и голодных и приводили их в приют. Ртищев снабжал пациентов дефицитными медикаментами из Аптекарского приказа, ориентированного на лечение царской семьи. Историки рассказывают: «Если кто выздоравливал, то ему выдавали из этого дома пособие и отпускали, а на его место искали другого. Даже пьяных, валявшихся на улицах, Ртищев не проходил мимо, забирал их, протрезвлял, а затем принимал участие в их нуждах; посещал темницы, больных, обремененных долгами, бедствующих всякого рода».
И вновь Ртищев сумел заинтересовать своими идеями государя – правда, уже не Алексея Михайловича, а его сына и преемника Фёдора Алексеевича. Молодой царь приказал произвести «разборку московских нищих» – беспомощных содержать в таком же приюте за казенный счет, а здоровым лентяям дать работу. Постепенно в столице стали появляться государственные больницы и богадельни. Петр Великий с его «гошпиталями», по большому счету, просто подхватил инициативу изобретательного Ртищева. Не зря академик Сергей Платонов писал: «Целое поколение людей, предшествовавшее Петру, выросло и прожило среди борьбы старых понятий с новыми веяниями».
Однако организационной работой благотворительная деятельность Фёдора Михайловича не ограничивалась. Он всегда стремился своими руками помочь несчастным. Это его качество ярко проявилось во время польской войны, когда Ртищев сопровождал царя Алексея Михайловича в походе. Профессор Козловский рассказывает: «Встречая на пути нищих или больных, нуждающихся в помощи, Ртищев забирал их с собой и устраивал их в своем экипаже как можно удобнее, забывая о себе и о своей болезни, терпя тесноту и даже зловоние от больных; в случае недостатка места, он с большим трудом садился на коня, предоставляя весь свой экипаж нуждающимся. Больных он довозил до таких мест, где можно было вверить их чьему-либо попечению, и старался обеспечить для них таковое попечение».
Ртищев тратил огромные деньги на выкуп пленных солдат; в 1671 году продал свою праздничную одежду и домашнюю утварь, чтобы купить как можно больше хлеба для голодающих вологодских крестьян. У жителей города Арзамаса не хватало средств для приобретения нужной им земли, принадлежавшей Ртищеву; Фёдор Михайлович отдал им эту землю просто так, безвозмездно.
Вместо послесловия
Завистники не раз пытались навредить яркому, богатому, доброму Ртищеву, которого так уважал сам государь. Самым известным примером стал Медный бунт, когда восставшие едва не растерзали Фёдора Михайловича за компанию с истинными виновниками неудачной реформы.
Идея заменить серебряные монеты медными принадлежала другим приближенным царя – его жадному тестю Илье Милославскому и взяточнику из Думы Афанасию Матюшкину. Эти двое придумали отличный способ пополнить бюджет: жалованье выдавали дешевой медью, а налоги собирали дорогостоящим серебром. Реформа привела к быстрому обнищанию народа и колоссальной инфляции. Начался бунт. Кто-то приклеил анонимное объявление на Лубянке с обвинениями в адрес Милославских и, совершенно неожиданно, Фёдора Михайловича Ртищева – который не имел никакого отношения к Монетному двору. Однако обезумевшая толпа не стала разбираться, кинулась к дому окольничего. Ртищев провел несколько неприятных часов в осаде мятежников, однако в конечном итоге всё обошлось, восставшие разбежались, не причинив ему вреда.
После этого происшествия Фёдор Михайлович прожил еще одиннадцать лет. Перед уходом из жизни наш герой отпустил на волю всех своих дворовых крепостных – для семнадцатого века это было фантастическим поступком. Скончался Фёдор Михайлович рано, в возрасте 48 лет. Сердце не выдержало постоянных потерь. Но, как это и случается в настоящих сказках, после грустного финала произошло настоящее чудо. Последователи нашего героя, ученые иноки из Андреевского монастыря, написали о нем книгу – «Житие милостивого мужа Феодора, званием Ртищева». И это был первый случай в истории, когда «Житие» посвятили не далекому святому, а простому человеку, но заслужившему самую добрую славу.
Исторические материалы по теме:
- Иван Козловский «Ф. М. Ртищев. Историко-биографическое исследование» (Киев, 1906)
- «Житие милостивого мужа Феодора, званием Ртищева»
- Евгений Челышев «У истоков отечественного просвещения. Часть 2. Фёдор Михайлович Ртищев и его «Братство» в Андреевском монастыре»
- Августин Майерберг «Путешествие в Московию» (перевод А. Н. Шемякина, 1874)
Поддержите проект и получите эксклюзивный исторический контент: - необычные факты из истории России с иллюстрациями; - интересные аудиорассказы из серии «Царские слуги». Подпишитесь в группе Уютной истории ВКонтакте ⇢ Стоимость подписки - 50 рублей в месяц. Отменить можно в любой момент. Добро пожаловать в клуб Уютной истории 💚