Юный великий князь Александр терялся на фоне более ярких братьев. Был он эдаким Митрофанушкой, застенчивым и неуклюжим недорослем, не умел подать себя и был вполне счастлив на своем неприметном месте шефа Астраханского карабинерного полка в звании полковника. Однако несколько трагедий, случившихся одна за другой, навсегда изменили жизнь Александра. Все как в сказке, когда самый скромный герой получает царство и руку красавицы в придачу — но только после трудных испытаний.
«Старший умный был детина, средний сын и так и сяк»
У императора Александра II и его жены Марии Александровны было шестеро сыновей и две дочери.
Гордостью всей семьи был старший Николай — талантливый и обаятельный наследник, обещавший стать первым философом на русском троне. Воспитатели Николая не могли на него нарадоваться: «Самые отвлеченные мысли, категорический императив Канта, философское учение Гегеля, легко усваивались даровитым юношей», — вспоминал преподаватель государственного права Борис Николаевич Чичерин.
А вот Александр, второй сын императора, доставлял учителям одни разочарования. «Он старается и готовит свои уроки по своему разумению совестливо, — писал воспитатель Саши, граф Борис Алексеевич Перовский. — Но он не по летам ребенок; заслужив дурную отметку там, где он ожидал лучшего, он расстроен на весь день, и последующие уроки, даже те, которые были приготовлены очень порядочно, выходят от его малодушия дурными».
Перед старшим братом Александр благоговел, уважал его безмерно. Николай отвечал Саше искренней любовью, защищал его перед всеми: «Вы моего брата Александра не знаете: у него сердце и характер вполне заменяют и даже выше всех других способностей, которые человеку могут быть привиты. <…> В нас всех есть что-то лисье, Александр один вполне правилен душой».
Третий сын императора, Владимир, по-домашнему Боба, на два года младше Александра и на четыре — Николая, отличался большой живостью и честолюбием. Робкого и неуклюжего Александра он дразнил то мопсом, то бычком, то бульдожкой. А Николаю страшно завидовал. «Владимир рано стал задумываться о том, что стоит третьим в ряду наследников престола, и это его, с одной стороны, глубоко удручало, а с другой — вселяло определенные надежды, — пишет историк Елена Майорова. — Недаром в детстве, поссорившись со старшим братом, он кричал, что, если тот умрет, императором станет он, Боба. Конечно, это была детская глупость, но из нее впоследствии выросло мировоззрение».
Первое испытание — внезапная кончина брата
В 1865 году во время путешествия по Европе цесаревич Николай заболел. Диагноз оказался страшный — туберкулезный менингит. Вся семья экстренно выехала в Ниццу. Близкие едва успели попрощаться с Николаем. Он скончался 12 апреля.
Александр сквозь слезы слушал манифест отца о назначении его цесаревичем: «Приехать Великим князем, а уехать наследником тяжело, и в особенности лишившись самой моей верной опоры, лучшего друга и любимейшего брата, — писал Александр своему другу Владимиру Мещерскому. — Я одно только знаю, что я ничего не знаю и ничего не понимаю. И тяжело, и жутко, а от судьбы не уйдешь. Прожил я себе до 20 спокойным и беззаботным, и вдруг сваливается на плечи такая ноша».
20 июля 1865 года в Зимнем дворце состоялась присяга нового цесаревича. Александр записал в дневнике: «Страшно было выходить посреди церкви, чтобы читать присягу. Я ничего не видел и ничего не слышал; прочел, кажется, недурно, хотя и немного скоро».
Учителя новоявленного цесаревича пришли в ужас, узнав, что их ученик получит русский престол.
- Профессор экономики и философии Александр Иванович Чивилев: «Как жаль, что Государь не убедил его отказаться от своих прав. Я не могу примириться с мыслью, что он будет править Россией».
- Историк и литератор Евгений Михайлович Феоктистов: «Нельзя отрицать, что в интеллектуальном отношении Государь Александр Александрович представлял собой весьма незначительную величину — плоть уж чересчур преобладала в нем над духом».
- Генерал-адъютант Борис Алексеевич Перовский: «Когда дело доходит до ответа и Александру Александровичу надо говорить, в особенности же когда дело касается понятий несколько отвлечённых, в таком случае он впадает в крайнее затруднение, мешается и не находит или не решается находить выражений для объяснения самой простой мысли. Всё это происходит от непривычки вести и поддерживать серьёзный разговор».
- Правовед Константин Петрович Победоносцев: «Сегодня, после первых занятий с цесаревичем Александром, я пробовал спрашивать великого князя о пройденном, чтобы посмотреть, что у него в голове осталось. Не осталось ничего — и бедность сведений, или, лучше сказать, бедность идей, удивительная».
Последняя оценка чрезвычайно интересна, ибо в дальнейшем именно Победоносцев станет главным поставщиком идей и советником императора Александра III.
Второе испытание — женитьба по приказу
Отец-император Александр II много сил положил на то, чтобы устроить брак своего старшего сына Николая с дочерью датского короля Кристиана IX. Жизнерадостная Дагмар вполне приглянулась цесаревичу Николаю, и в 1864 году наследник с ней обручился. А через несколько месяцев скончался. Дагмар осталась без жениха, а Россия — без выгодного политического союза.
Новоявленный цесаревич, бедняга Александр, не сразу понял, что вместе с прочими обязанностями наследника ему досталась и матримониальная кабала. Александр наслаждался страстным романом с княжной Марией Мещерской, когда отец вызвал его к себе в кабинет и приказал ехать в Данию — делать предложение принцессе Дагмар.
Александр пытался спорить, предлагал отцу назначить наследником Владимира, тем более что Боба горел желанием взойти на трон. Император разъярился. Жесткий разговор завершился криком отца: «Убирайся вон, я с тобой говорить не хочу!»
«С тем я и вышел, — записал в дневнике Александр. — Но что происходило у меня в груди этого описать нельзя. Грусть, тоска, раскаяние».
Цесаревич покорно отправился в Копенгаген. «Это сватовство напоминало какой-то мещанский водевиль, — рассказывает историк Елена Майорова. — Сопровождаемый всей королевской семьей Александр торжественно препровождается в покои Дагмар. Под разными предлогами брат Алексей и родные принцессы удаляются, а младшая сестра Тира для верности запирает снаружи дверь на ключ. По воспоминаниям самих героев, в запертой комнате они рассматривают альбом Дагмар с фотографиями Никсы. На парных снимках видно, как сильно они влюблены друг в друга. «Может ли она когда-нибудь кого-нибудь снова полюбить?» — спрашивает Александр, и умненькая девушка отвечает: «Никого, кроме его брата» — и крепко целует молодого человека. «Слезы и у меня, и у нее», — записывает в своем дневнике Александр. Хода назад нет».
28 октября 1866 года наследник российского престола Александр Александрович обвенчался с Дагмар в Большой церкви Зимнего дворца. Датской принцессе все-таки удалось стать цесаревной Марией Федоровной.
Третье испытание — боль матери
Тем временем, в семье Романовых разгорался скандал. Отец-император, так важно рассуждавший о священном долге монарха перед обществом, позабыл обо всех приличиях и безрассудно влюбился в юную княжну Екатерину Долгорукову. Александр II поселил фаворитку в Зимнем дворце, рядом со своей законной супругой Марией Александровной!
Александр отчаянно стыдился отца, до глубины души жалел мать. Мария Александровна тихо угасала в своих комнатах от болезни легких, пока ее муж заводил детей с новой пассией.
Мария Павловна, жена великого князя Владимира, жаловалась на Екатерину: «Она является на все семейные ужины, специальные или частные, а также присутствует на церковных службах в придворной церкви со всем двором. Мы должны принимать её, а также делать ей визиты… И так как её влияние, растет с каждым днем, просто невозможно предсказать, куда это все приведет. И так как княгиня весьма невоспитанна, и нет у неё ни такта, ни ума, вы можете легко себе представить, как всякое наше чувство, всякая священная для нас память просто топчется ногами, не щадится ничего».
Цесаревич Александр решил поговорить с отцом по-мужски. «Однажды, сорвавшись, он выпалил, что не хочет общаться с «новым обществом», что Долгорукая «плохо воспитана» и ведет себя возмутительно. Александр II пришел в неописуемую ярость, начал кричать на сына, топать ногами и даже пригрозил выслать его из столицы. Чуть позже жена наследника великая княгиня Мария Федоровна открыто заявила императору, что не хочет иметь дела с его пассией, на что тот возмущенно ответил: «Попрошу не забываться и помнить, что ты лишь первая из моих подданных!» Бунта в собственной семье государь потерпеть не мог и был готов подавить его любыми средствами», — пишет историк Леонид Ляшенко.
Впечатлительный цесаревич, шокированный непорядочным поведением отца, дал себе зарок — никогда не причинять своей супруге такую боль, которую испытала его мать. Записал в дневнике: «Бог дарует мне любить мою любимую женушку все сильнее. Я часто чувствую, что я недостоин ее. Но, даже если это так, я буду делать всё, чтобы стать ее достойным». Александр сберег свое слово. Он хранил верность Марии Федоровне на протяжении всех двадцати восьми лет семейной жизни.
Последнее испытание — гибель отца
После 1865-66 годов, переполненных различными потрясениями, наступило относительное затишье. Александр постепенно привыкал к своему статусу наследника, приобщался к государственным делам. Но никуда не торопился — отец-император был еще молод и полон сил, а значит, о воцарении можно было пока не волноваться, трон скрывался за далеким горизонтом.
Потому Александр много времени уделял воспитанию детей и своим хобби — игре на тромбоне и коллекционированию дневников участников былых событий. Цесаревич очень увлекся русской историей, особо интересовался древней столицей страны — Москвой, и даже отпустил бороду, чтобы походить на правителей допетровских времен.
Если что и тревожило наследника, то это участившиеся случаи покушения на важных чиновников и даже на самого императора. Крестьяне, интеллигенция, рабочие — казалось, реформами царя-освободителя недовольны были все. Покушение Дмитрия Каракозова на Александра II 5 апреля 1866 года произвело на наследника самое жуткое впечатление. Со свойственной ему наивностью цесаревич писал в дневнике: «Боже мой, что за люди! Стрелять в Государя! Какие-то выродки! Что он им сделал, как у них могла подняться рука! Безумцы! Ведь Папа так много делает для России. Он отменил крепостное право, проводит многие реформы, которые должны укрепить государство и привести к миру и процветанию. Он работает целыми днями, не жалея себя, не покладая рук. Но находятся выродки, не дорожащие Россией, ум которых отравлен ядом европейских учений».
Эта фраза про «яд европейских учений» стала девизом всей жизни и правления Александра III. Кант и Гегель были ему неинтересны и, честно говоря, непонятны. Наш герой искал национальную идею в русских традициях. Гибель отца от рук террористов 1 марта 1881 года стала для него не только личной трагедией, но и однозначным доказательством неправильности демократического курса царя-освободителя. Для Александра III все было очевидно: России нужна сильная рука, а парламент — это тот самый «европейский яд», который только отравляет общество.